Парашютист-пожарный – одна из самых трудных и опасных профессий. И готовиться к пожароопасному сезону парашютисты-пожарные Коми регионального лесопожарного центра начинают задолго до его наступления. Это и наземные тренировки, и прыжки с парашютом, и молитва.

Парашютист-пожарный и диакон

С парашютистом-пожарным из села Усть-Кулом Республики Коми Романом Фрединой я встретилась на наземной тренировке парашютистов, в спортзале Коми регионального лесопожарного центра. Инструктор сыктывкарского авиаотделения Илья Макарьев показывал этапы укладки парашюта «Лесник-3», а Роман Иванович внимательно и сосредоточенно наблюдал за действиями инструктора, и это несмотря на то, что сам уже 18 лет работает парашютистом-пожарным и инструктором парашютно-пожарной группы и выполнил 300 прыжков с парашютом.

  – Зимой у нас большой перерыв в работе, многое забывается, поэтому приходится все повторять снова-снова, – объясняет свое внимание Роман Иванович.

С удивлением я узнала, что свою работу парашютиста-пожарного, которой отдано столько лет, Роман Фредина считает второстепенной. А главным делом его жизни с недавнего времени является … служение Богу. В 2018-м году Роман Иванович принял сан диакона в храме Святых апостолов Петра и Павла села Усть-Кулом. И такой выбор сделать отца Романа сподвигла не опасная работа в небе, а, скорее, трудности земной жизни.

Надо сказать, что вся жизнь моего героя была связана с риском. В армии он служил на Северном флоте, на подводной лодке. После этого 5 лет работал в милиции. А потом решил пойти по стопам своего отца.

– Мой отец, Иван Григорьевич, много лет работал парашютистом-пожарным авиалесоохраны, – рассказывает Роман Иванович. – Потом и я сюда перешел, окончил курсы парашютистов-пожарных. Образование свое продолжил в Москве, где прошел обучение на инструктора – это старший группы парашютистов.

– Что самое важное во время прыжков?

– Прежде всего, нужна свежая голова, – удивляет мой собеседник. – Во время прыжка испытываешь большое моральное напряжение, и важно все сделать правильно, а на это даются секунды.

– Но я думала, что все уже у вас отработано до автоматизма.

– Всегда может быть какой-то форс-мажор. Хотя по прыжкам я не припомню таких случаев, а в самолете бывало. Однажды в открытый люк самолета у нас лопаты вылетели, и их связка зацепилась за самолет. Потом они, правда, оторвались и упали.

  – Это благодаря такой опасной работе вы к Богу пришли?

– Не совсем. Крестился я в далеком 1996-м или 1997-м году. Поводом для участия в таинстве послужил трагический случай – погиб мой товарищ и одноклассник, который работал со мной в милиции. Тогда у нас вся семья покрестилась – жена и на тот момент двое наших детей – в Троице-Стефано-Ульяновском мужском монастыре. Только мы тогда покрестились – и обратно в свою жизнь окунулись.

– А когда уже осмысленно стали посещать храм и участвовать в богослужениях?

– Опять же, все это произошло из-за драматических событий в нашей семье. Начались проблемы с детьми, а их у нас уже было трое, – переходный возраст: и учиться не хотели, и искали мы их. И вот, когда мы с супругой уже перед стеной встали и не понимали, что можно сделать, то пошли на совет с батюшками. Снова поехали мы в Троице-Стефано-Ульяновский мужской монастырь, и игумен обители Савва (Гладков) объяснил нам, что только в Церкви мы найдем успокоение и ответы на все свои вопросы. Потом с супругой мы стали уже посещать храм Святых апостолов Петра и Павла, который открылся в нашем родном селе Усть-Кулом. И скоро его настоятель, отец Александр Антонов, предложил мне помогать ему во время служб. Когда я стал алтарничать, ситуация в семье нормализовалась. И зимой 2018 года, на день Николая Чудотворца, состоялось мое рукоположение во диаконы.

– Получается ли совмещать работу парашютиста-пожарного и диакона?

– Если есть возможность, то в субботу и по воскресеньям я участвую в службах.

– А сейчас, когда у вас идут тренировочные прыжки в Сыктывкаре?

– Попросил у батюшки благословение и поехал.

Командир экипажа


 

Чтобы продолжить этот рассказ о вере парашютистов, я побывала в селе Корткерос Корткеросского района Коми, где в весеннее время проходят тренировочные прыжки парашютистов-пожарных Коми регионального лесопожарного центра. Несмотря на то, что на аэродром «Корткерос» авиационно-спортивного клуба ДОСААФ России я приехала за несколько часов до начала тренировочных прыжков, здесь в это время уже шла подготовительная работа.

– Согласно всем правилам, у нас рабочий день начинается с момента прохождения медицинского контроля, – рассказывает пилот АН-2 и заместитель по летной подготовке аэроклуба города Кирова Юрий Иванцов. – А после этого надо записать полетное задание, сделать необходимые расчеты, запросить разрешение на использование воздушного пространства, получить его, доложить по всем службам, которые нас контролируют, что мы готовы. И далее мы занимаемся двигателем самолета: необходимо слить отстой с коллектора, проверить отстой топлива после заправки, потом запустить и опробовать двигатель на всех режимах.

– Юрий Васильевич, а кроме такой профессиональной подготовки, вы еще как-то готовитесь к полетам? Посещаете ли храм перед началом этого периода? – осторожно интересуюсь у своего собеседника.

– Конечно. Недавно побывал в Москве, где посещал службы в храме Христа Спасителя. И в городе Кирове, где живу, постоянно бываю в наших православных церквях. Сугубо в этот период молюсь Николаю Угоднику.

В ожидании парашютистов Юрий Васильевич успевает рассказать мне и про Ан-2. Произведен он был на Киевском авиационном заводе. А начался выпуск этих легких (вес 3600 кг) многоцелевых самолетов в 1948-м году. Используется АН-2 как сельскохозяйственный, спортивный, транспортный, пассажирский самолет и состоит на вооружении ВВС многих стран. И только с 1952 г он применяется и в системе авиационной охраны лесов. Побывала я и в салоне самолета. Юрий Васильевич показал места, где находятся парашютисты, перед тем как шагнуть в небо. Внутри АН-2 кажется миниатюрным, меньше, чем снаружи. Посчастливилось мне посидеть на месте второго пилота. Только Юрий Васильевич просит, чтобы я надела наушники, а ноги поставила на педаль – так ситуация будет более приближена к реальности. Юрий Васильевич поясняет, что сейчас я сижу на месте второго пилота, который находится здесь при взлете-посадке, а потом сюда садится летчик-наблюдатель.Летчик-наблюдатель – это «глаза», которые оценивают ситуацию с высоты птичьего полета. Летчик-наблюдатель в случае обнаружения лесного пожара самостоятельно принимает решение о необходимости его тушения силами парашютистов-пожарных, назначает старшего группы и определяет общее количество десантируемых работников на пожар.

Перед стартом

А тем временем на борт АН-2 готовилась подняться группа парашютистов-пожарных в составе 6 человек. В преддверии старта участники тренировки шутили, от души смеялись, и не верилось, что остаются минуты до того момента, когда они выполнят контрольно-проверочные прыжки с парашютом «Лесник-3».

Среди них особенно выделялся Валерий Романов – молодой, высокий, спортивный. Но тем не менее уже опытный парашютист, инструктор парашютно-пожарной группы. Девятый год он работает в лесопожарном центре и за это время выполнил более 200 прыжков. Кроме этого, Валерий Романов – ветеран боевых действий, свой воинский долг исполнял в Южной Осетии. Охотно за несколько минут до старта Валерий описал мне технические характеристики парашюта «Лесник-3»:

– Несмотря на то, что парашют сравнительно легкий (18 килограмм), он скоростной, – рассказывает Валерий. – На «Леснике» мы передвигаемся со скоростью 10 метров в секунду. Если ее соединить со скоростью ветра, то она получается очень большой, и если парашютист неправильно сработает, то может получить серьезные травмы. Поэтому в момент снижения ты должен стать против ветра, опустить вниз клеванты – это называется подрыв. Но это надо вовремя сделать, в противном случае купол останавливается и начинает падать. Вот почему на «Леснике -3» нельзя прыгать неопытному парашютисту.

Совсем скоро Валерий уже продемонстрирует все то, о чем мне рассказывал перед стартом.

Его задача как инструктора ППГ (парашютно-пожарной группы) осложнялась еще тем, что он являлся в своей группе выпускающим:

– Я должен проверить по карте проверки готовности парашютистов к прыжку: ножные и грудной обхваты, правильность зацепления свободных концов, двухконусный замок, парашютный прибор. После чего открыть дверь самолета и всех выпустить. Последним прыгаю я, – объясняет Валерий.

После разговора с парашютистами я отправилась в поселок Аджером, где находилась площадка приземления участников тренировочных прыжков. Прибываю на место, когда еще идет пристрелка. С помощью пристрелочной ленты определяются сила, направление ветра и место выброски парашютистов. Но вот в небе «вспыхнули» одинокие куполки парашютов. Когда парашютисты приближаются к земле, нахожу среди них Валерия. Ощущение такое, что он не спускается на парашюте, а нисходит на нем с неба на землю – неторопливо, величественно. Валерий не падает в сугроб, как это получилось у некоторых парашютистов, а осторожно приземляется на ноги. Несмотря на мягкую посадку, я все же заметила перемену в настроении Валерия – от предстартовой веселости не осталось и следа.

– Сложно было прыгать, скорость купола очень большая, – признается парашютист, прежде чем его с другими парашютистами увезут на базу, где они очистят от снега и уложат парашюты и начнут готовиться к выполнению следующего прыжка.

Пожароопасный сезон
 

В следующий раз с Валерием Романовым и его семьей – супругой и двумя дочерьми – я уже встретилась в самый разгар пожароопасного сезона, в храме Ксении Петербургской деревни Визябож. Как выяснилось, здесь у Валерия алтарничает его дядя, Василий Торопов. Василий Александрович пригласил племянника посещать службы в деревенском храме и помогать его настоятелю, отцу Игнатию (Бакаеву).

– Я рад, что племянник со мной, – делится Василий Александрович. – У него были проблемы со здоровьем, но оно заметно улучшилось, когда Валерий стал посещать храм и участвовать в таинствах.

– Мне спокойнее, когда с такой опасной работой супруг тянется к Богу и Церкви, – признается и супруга Валерия Татьяна.

– Как проходит пожароопасный сезон? – интересуюсь уже у Валерия.

– Пока было только два выезда на пожары, – сообщает парашютист-пожарный. – А с парашютом  прыгал в это лето только один раз. Последний пожар был низовой – слабой интенсивности. Горела делянка, и от делянки пламя перекинулось в лес. Но все прошло, слава Богу, хорошо. На тушение этого пожара у нас ушло менее суток.

Но совсем по-другому о работе супруга рассказывает его жена Татьяна.

– Первый пожар они тушили на границе Коми с Архангельской областью. И прыжок, и тушение – все благополучно прошло. Конечно, муж не выспался, приехал домой уставший. По возвращении же рассказал, что они в 19–20 часов приземлились, тушили, а потом в 1 час ночи легли спать, а в 3 часа утра – снова подъем и работа по ликвидации пожара.

– А не пробовали отговорить супруга, предложить ему найти более спокойную работу? – интересуюсь у Татьяны.

– Что вы! – возмущается женщина. – Это у них семейное дело! У супруга и дядя, Александр Торопов, тоже работал парашютистом-пожарным. А Валерий много времени с дядей проводил, у него учился все му. У Александра Александровича домик в лесу был, а во дворе самодельный спортзал, где Валерий тренировался, а впоследствии тоже решил выбрать профессию парашютиста-пожарного.

Станислав Николаевич
 

Со Станиславом Афанасьевым, инструктором ПДПС (парашютно-десантной пожарной службы) лесопожарного центра Коми, я познакомилась на площадке приземления во время тренировок парашютистов. Станислав Николаевич наблюдал за ходом тренировочных прыжков. Связь с самолетом у него осуществлялась по рации, с парашютистами Станислав Николаевич общался по громкоговорителю.

– Самый важный момент – это раскрытие парашюта, – объясняет Станислав Афанасьев. – Я слежу сначала за двумя парашютистами, и если вижу, что все идет нормально, переключаюсь на других.

– А что вы можете сделать, если даже увидите какие-то нарушения? – интересуюсь я.

– Можно предупредить участников тренировки, например, чтобы безопасно разошлись, – продолжает рассказывать Станислав Афанасьев. – Сообщаю участникам тренировки скорость и направление ветра. В журнале фиксирую основные ошибки в ходе прыжка. Потом их разбираем.

А на другой день тренировок я уже встретила самого Станислава Николаевича, облаченного в костюм парашютиста-пожарного: он готовился выполнить показательный прыжок с парашютом для новичков. Был в этот день сосредоточен, погружен в себя, что-то про себя, как мне показалось, повторял. «Волнуется Станислав Николаевич», – подумала я, а ведь он уже 35 лет трудится в лесопожарном центре и за это время выполнил более 960 прыжков с парашютом!

Дежурный по старту проводит перекличку, выстраивает команду по ранжиру, по весу и выполняет вторую ступень контроля укладки и монтажа парашютной системы, а потом назначает парашютистов на прыжок. Инструктор парашютно-десантной пожарной службы Коми лесопожарного центра Павел Крюков в костюме СПП – снаряжении парашютиста пожарного. Ему предстоит выполнить показательный прыжок на «болото». Дело в том, что костюм СПП содержит полипропиленовые прокладки, которые могут удерживать парашютиста на плаву в течение 30 минут. Инструктор сыктывкарского авиаотделения Илья Макарин получает задание совершить прыжок на парашюте ПТЛ-72. Станислав Афанасьев в составе группы парашютистов спускается на парашюте в комбинированную мишень – круги радиусом 50 и 10 метров.

   После окончания тренировочного дня мне все же удалось побеседовать со Станиславом Николаевичем. Он признался, что на старте молился про себя:

– Каждый раз перед прыжком с парашютом я читаю молитву «Отче наш» и крещусь перед самим прыжком. Дело в том, что начало прыжков с парашютом – очень волнительный период в жизни парашютистов-пожарных. Во сне начинаешь уже совершать прыжки, – делится Станислав Афанасьев.

– Станислав Николаевич, что же вас заставило выбрать такую опасную профессию? – интересуюсь я.

– Благодаря своему товарищу Юрию Курсову я устроился в Коми региональный лесопожарный центр. До этого работал водителем в Сыктывкаре: развозил почту, трудился в министерстве здравоохранения. Первое время в новой для меня профессии я чувствовал себя некомфортно. С трудом преодолевал полеты на АН-2. Так я мучился 2 года. Но со временем стало легче – видимо, организм привык к таким нагрузкам.

– Но прыжки на парашюте в зону лесных пожаров не сравнить по трудности с тренировками? – продолжаем беседовать.

– Пожары тоже ведь бывают разные. Есть и простые. Конечно, в засушливые периоды, при высокой температуре и когда возникший пожар поздно обнаружен, бывает, что очень трудно его ликвидировать. Тогда и по неделям его тушим, а у нас задача – ликвидировать пожар до полного прекращения фазы горения. Тогда очень тяжело бывает…

В семье Станислава Афанасьева сугубо молятся и заказывают за него службы перед началом пожароопасного сезона.

– Мы с супругой и ребенком любим посещать Свято-Стефановский кафедральный собор города Сыктывкара. Потом, бывая в Москве, обязательно посещаю столичные православные храмы и монастыри. Есть и свой любимый собор – Казанской иконы Божией Матери на Красной площади. Запомнилась мне и поездка в Троице-Сергиеву лавру и посещение Серапионовой палаты. Молился я в Москве и у мощей блаженной старицы Матроны.

Среди парашютистов нет неверующих. Особенно это видно, когда инструкторы со всей России собираются вместе. Последний раз мы встретились в городе Улан-Удэ, где получали допуск для выполнения опасных работ. Там мы тоже с коллегами выполняли прыжки с парашютами, сдавали зачеты. А в свободное время обязательно посещали храмы. Это уже наша традиция – православные люди должны ходить в Церковь! – завершаем беседу со Станиславом Афанасьевым.

Наталья Прокофьева.
Источник: Православие.ru